Я встретилась с музыкантами группы Бласт в одном из лондонских пабов неподалеку от станции Виктория. Они готовились к концерту в Челси, на крыше фешенебельного дома. Перед этим я была на одном из концертов. Если бы мне сказали, что эти парни из "совка" – я бы рассмеялась. Они сделали невозможное. Из пяти представленных групп Бласт выделяла мощный энергетический выброс, музыкальность и, как ни странно, интеллигентность. Потом я позвонила им и они пригласили меня посидеть в "Шекспире". Странно. Одна из песен их последнего сингла называется "TV or not TV". Больше всего боялась, что познакомлюсь с типичными московскими постмодернистами. Мои страхи быстро улетучились.

Ася Бонами: Это, кажется, ваш пятый выезд в Англию? Рада видеть вас на нашем острове!

Бласт: Привет, Ася.

А.Б. И каково? Говорят, вы с треском провалили все концерты? Хотя, последний в "Красном глазе" произвел на меня, мягко говоря, неоднозначное впечатление. Кстати, где ваша прежняя ритм-секция?

Бласт: Говоря по правде, конечно, тур не удался. Мы думали, что нас подпишет какой-нибудь мэйджер. А что касается концертов, то слава Богу, один лучше другого. Мы поставили Манчестер на уши.

А.Б. : Достойный каламбур. Известно, что манчестерцы самые ушастые из всех мэйдов. Они-то как раз и задают тон в музыкальной моде. Неужели вас там слушали?

Бласт: И хлопали своими манчестерскими ушами. Но хватит об этом, а то ведь хвалить себя, сама понимаешь, может только старая дева.

А.Б.: Да, а вам палец в рот не клади. А где все-таки ваши красавцы – Сергей и Гия?

Бласт: Они в наших сердцах. Знаешь, когда кончаются гранаты, то приходится танки отгонять руками.

А.Б.: Мне понравилась ваша метафора – бутылка водки – это граната рок-н-ролла.

Бласт: Вот видишь, уже становишься понятливей. Что с вами сделал этот Лондон!

А.Б.: Нормально. Давайте накатим! За новые лица в легендарном Бласте! За Владо и Валио!

(выпиваем виски). Это правда, что вы пасли овец в Албании?

Бласт: И не только пасли. За тебя Ася!

А.Б.: Мерси! Меня давно занимает вопросец – имеет ли смысл играть рок-н-ролл сегодня?

Бласт: Хрен его знает. Мы рассуждаем так: одни нас не принимают по причине устойчивой эстетической запрограммированности. Другие не видят в нашей музыке ничего необычного. И первые и вторые схожи в одном – это категория устойчивых эстетов. Но нас это нисколько не смущает. Наоборот. Это обстоятельство лишь только укрепляет нас в ощущении самобытности. Если бы сидели в каком-нибудь московском подвале, не высовывая носа, то тогда смысла бы играть не было. Но ведь ты была на нашем концерте. Мы все время видим реальные лица – неважно – Лондон, Москва… А это забыть трудно. А игнорировать – преступление.

А.Б.: Ваш последний сингл "Зарой туфельную девушку" – это дань зауми, глэму, сюрреализму, постмодерну? С кем вас только не сравнивают!

Бласт: Вот кто впал в заумь, так это ваша британская музыкальная критика. Но об этом говорить тоже скучно.

А.Б.: Вы знаете, кто создал о вас среди русской тусовки промоушн? Илья Лагутенко!

Бласт: Надо же! А мы ведь даже не знакомы!

А.Б.: Ему звонили из "Лондонского курьера", выпытывали – что такое Бласт. Ведь вас здесь знают лучше англичане, чем ваши земляки. И вот он говорит – Бласт – это большая группа, не чета всем этим мохнатым и залетным, которые забадали своими наездами. Даже Борис Борисович и тот уже сдулся.

Бласт: Чего так? Мы были на концерте. Вроде еще держится старик.

А.Б.: Ну, тут много всякого приезжает. Агузарова с "фанерой", Шура и всякая подобная попсятина. Вот они ставят на уши "Аквариум"!

Бласт: Мы играли в этом клубе. Надо сказать, нас это впечатлило. Ощущение, что ты в Москве.

А.Б.: Ну. это ясно. И как вас принимали русские с вашими англосаксонскими замолотами?

Бласт: Это было грандиозно! Честно говоря, на Гребенщикове было все намного спокойнее.

А.Б.: Ответьте мне на один банальный вопрос. Что для вас значит рок-группа?

Бласт: Дух. Играть в настоящей группе мучительно тяжело. Но приятно. Надо быть честным человеком, чтобы играть в группе. Честность это залог того, что ты отдаешь себя процессу. Если тебе не интересен процесс – надо бежать. Иначе все оборачивается против тебя самого. Конечно, можно имитировать страсть, но однажды тебя так двинет шестеренкой по башне….

Это как электростанция. Она ведь состоит из самых различных элементов. И вот вдруг турбины начинают вращаться и пошло-поехало! Пошел ток. Если в группе этого нет – то туши свет. Пора на бойню. Вроде музыка есть – течет из динамика, а ее, собственно нет. Это как секс без любви – красивое, приятное позиционирование, а подлинного счастья нет.

А.Б.: Что нравится Бласту из русского рока?

Бласт: Увы, не много. Высоцкий, "Зоопарк", вероятно, "Кино". А потом уже, после них пошла сплошная пошлость. Но, наверное, есть группы в наших селениях, нашего соления. Ведь была же неординарная "Гражданская оборона". И где она? Не дали ей ходу. Заломали.

А.Б.: Хотите сказать, в России существует цензура?

Бласт: Получается, что есть, которая притерласьс национал-шовинизмом. Уверяем тебя, что мы не юдофобы. Нам все говорят: пойте мальчики по-русски, тогда пробьетесь. Уже только поэтому не хочется петь по-русски. А то ведь заподозрят и уличат и скажут – они предали свои принципы. А на фиг нам это сдалось? Родина не примет, другие поймут и обогреют. Но самое главное – надо все равно родину любить.

А.Б.: Противоречие получается.

Бласт: Это так только видится. Мы ведь такие же как и все – любим родину, хотим ею гордиться и делаем , что можем для этого. Вот прославляем русский рок. Нас же здесь называют русскими. И правильно делают. Абба не стесняется своей шведости. Да мало ли примеров?

А.Б.: Интересно, а Путину понравится ваша музыка?

Бласт: Вот ты у него и спроси. Ну, что? Еще по сто?

А.Б. С большой радостью. За то, что бы вы пробили стены. И здесь и там!

(Выпиваем, потом выпиваем еще, потом меня отправляют домой на кебе. Потом я приду на крышу в Челси и опишу это безобразие в другом репортаже)

Август, 2000

Лондон.